Все начали натягивать кольчуги, а охотники в это времягрузили охапки копий в сани, ожидающие в заснеженном дворе.

Гарион почувствовал, как тяжела и неудобна кольчуга Стальныеколечки впивались в тело даже через плотную одежду, и каждый раз, когда онпытался изменить позу, чтобы облегчить давление, металл стягивал кожу в другомместе.

Когда они вышли на улицу, холод тут же пробрался под платье:тёплые меховые плащи на этот раз от него не спасали.

Промчавшись по узким извилистым улочкам Вэл Олорна, ониподъехали к западным воротам на противоположной от гавани границе города.Облачка пара вырывались из ртов лошадей, белея в морозном воздухе.

Слепая старуха в лохмотьях, стоявшая в день их приезда ухрама, появилась на пороге одного из домов.

– Привет тебе, лорд Бэйрек, – прокаркала она, –проклятье вот-вот поразит тебя. Будь готов встретиться со своей погибелью ещёдо захода солнца!

Не произнося ни слова, Бэйрек привстал, взял копьё и снеумолимой точностью метнул его в старуху, но ведьма с поразительной быстротойподставила палку и смертоносное оружие ушло в сторону.

– Смерть старой Мартжи не спасёт тебя, – злобнорасхохоталась она. – Поезжай, Бэйрек. Рок тебя настигнет. – И повернулась ксаням, в которых рядом с перепуганным Дерником сидел Гарион:

– Привет тебе, о Господин над высокорожденными, –нараспев произнесла она. – Испытания твои в этот день будут тяжелы и опасны, ноты с честью перенесёшь их. Именно опасность, которой подвергнешься ты, откроети обнаружит знак зверя; этот знак принесёт гибель другу твоему Бэйреку.

Поклонившись, она заковыляла прочь, прежде чем Бэйрек успелсхватиться за другое копьё.

– О чём она, Гарион? – удивлённо спросил Дерник.

– Бэйрек говорит, она спятившая старая ведьма;остановила нас в день приезда, когда мы отстали от вас.

– А что это за слова насчёт гибели и проклятья? –вздрогнув, прошептал Дерник.

– Не знаю. Бэйрек не хочет сказать.

– Плохое предзнаменование, да ещё с утра. Странные людиэти чиреки.

Гарион согласно кивнул.

За воротами расстилались поля, переливаясь бриллиантовойпылью в лучах яркого солнца. Охотники направились к тёмной опушке леса; засанями веером рассыпалась снежная пыльца. Ехать предстояло ещё две лиги.

На всём пути встречались заваленные снегом крестьянскиедворы с бревенчатыми домами, украшенными остроконечными крышами.

– Эти люди совсем не боятся опасности, – заметилДерник. – Не хотел бы я жить в деревянном доме: а вдруг пожар случится.

– Но это чужая страна, – пожал плечами Гарион, – нельзяже ожидать, чтобы весь мир жил как сендары!

– Наверное, нет, – вздохнул Дерник, – но если хочешьзнать, Гарион, не очень-то мне здесь уютно и хорошо. Некоторые люди просто несозданы для путешествий. Иногда кажется, лучше бы мне никогда не покидать фермыФолдора.

– Временами я тоже это чувствую, – признался Гарион, глядяна величественные горы, казалось поднимавшиеся прямо из лежащего впереди леса,– но когда-нибудь всё это кончится и мы сможем отправиться домой.

Дерник, кивнув, снова тяжело вздохнул. К тому времени какони очутились на опушке, Бэйреку удалось забыть о неприятном происшествии, и,вновь обретя хорошее настроение, он принялся расставлять охотников по местам,будто ничего не случилось. Прокравшись вместе с Гарионом через глубокий снег кбольшому дереву, росшему на некотором расстоянии от узкого следа, проложенногосанями, он остановился.

– Это хорошее место. Здесь проходит звериная тропа, идикие кабаны могут выбежать прямо сюда, если их, вспугнут крики загонщиковТорвика. Когда увидишь зверя, возьми себя в руки и целься копьём прямо ему вгрудь. Они плохо видят, и он наткнётся прямо на наконечник, даже не сообразив,что произошло. После этого тебе, лучше всего спрятаться за деревом. Раненыекабаны очень опасны.

– А если я промахнусь? – спросил мальчик.

– На твоём месте я бы не сделал этого, – посоветовал Бэйрек.– Идея не из лучших.

– Нет, я не имею в виду, что собираюсь сделать этонамеренно, – сказал Гарион. – Но в этом случае он удерёт от меня или нет?

– Иногда они пытаются скрыться, но лично я бы на это нерассчитывал.

Скорее всего, кабан вознамерится разорвать тебя клыками. Втаком случае нужно как можно быстрее взобраться на дерево.

– Я запомню, – пообещал Гарион.

– Если что случится, знай, я тут недалеко, – пообещалБэйрек, вручив Гариону пару тяжёлых копий.

Потом он возвратился к саням, и все отъехали, оставивГариона одного под огромным дубом.

Под густыми ветками было сумрачно и ужасно холодно. Гарионнемного походил по снегу, ища место, где спрятаться от кабана. Звериная тропа,показанная Бэйреком, узенькая утоптанная дорожка, вилась через заросли кустов,и Гариону показалось, что следы, оставленные животными, как-то слишком ужвелики, а ветки дуба, нависавшие почти над землёй, так и манили взобраться наних, обещая уютное убежище, но он постарался выбросить эти позорные мысли изголовы. Ему приказали стоять на месте и отразить нападение кабана; мальчикрешил, что скорее умрёт, чем будет спасаться на дереве, как испуганный ребёнок.

Строгий внутренний голос предупредил, что он тратит слишкоммного времени впустую, беспокоясь о подобных пустяках. Пока Гарион не вырос,никто всё равно не будет относиться к нему как к мужчине, так зачем из кожи вонлезть, пытаясь показать свою храбрость, когда это всё равно ни к чему неприведёт?!

В лесу царила тишина; снег заглушал все звуки. Не былослышно пения птиц, только иногда тяжёлые комья снега, соскользнувшие с веток,падали с глухим стуком на землю. Гарион почувствовал, что ужасно одинок. Что онздесь делает?

Что нужно порядочному здравомыслящему сендарийскому мальчикув бескрайних лесах Чирека? Ожидать нападения свирепой дикой свиньи, имеявсего-навсего два копья, с которыми неизвестно как обращаться?! Но ведь этасамая свинья не причинила ему зла. И тут Гарион почувствовал, что даже неочень-то любит свинину.

Он отошёл на некоторое расстояние от звериной тропы, покоторой промчались их сани, прислонился спиной к дубу и, вздрагивая от холода,стал ждать.